Верхоглазенко В.Н.

Ключевая проблема современного стратегического менеджмента

В литературе по стратегическому менеджменту описывается огромное многообразие проблем стратегического уровня управления. К ним, как правило, относят такие проблемы, как: тупики в реализации стратегии с последующим отказом от нее, вынужденной изменяемости стратегии в ходе непроходимых препятствий или резко изменившихся значимых обстоятельств, большие сложности в сохранении адекватности и цельности стратегии при ее декомпозиции по тактическим планам, то же самое касается и дальнейшей конкретизации тактики в оперативные действия и т.д., и т.п., − можно было бы до продолжить список на десяток страниц. Можно было бы приводить сотни примеров стратегических провалов из практики и сокрушаться об отторжениях "земли" умных проектировочных конструкций стратегов. И приговаривать: ничего тут не поделаешь – такова капризная практика, такова – жизнь!

И в итоге прийти к логической развязке типа: стратегия должна быть очень гибкой и постоянно изменяться в ходе реализации вместе с ситуацией. Далее обычно звучит, что вообще в принципе невозможно создать такую стратегию, которая останется неизменной вплоть до момента фиксации полного достижения цели.

К разочарованию в стратегировании, пройдя определенный его цикл, приходит большинство высших руководителей компании. Они начинают ограничивать "стратегию" только крупными временными этапами, оставаясь готовыми сроки этапов двигать вперед-назад. Согласитесь, что это не тянет на стратегию, даже в бытовом традиционном смысле этого термина.

Так в чем же все-таки дело, если оценивать ситуацию по сути, а не только натурально представленные феномены?

Дадим методологическую трактовку ситуации. А "собака" неудач в стратегировании высших управленцев "зарыта" там, где ее никто и не думал искать – в процессе разработке стратегии и его критериальном обеспечении. В конечном итоге – в качестве самой "стратегии" как абстрактной нормы деятельности компании на продолжительный временной период. Дело в том, что подавляющее большинство руководителей разрабатывают не стратегии, а долгосрочные планы компании. Причем делают это с опорой на свой опыт, интуицию, на опыт других или, в лучшем случае, на какую-то прикладную научную разработку.

Те стратегические сессии, которые наловчились проводить бизнес-тренеры, психологи, различные предметные консультанты, не обеспечивают полноценную организацию процесса стратегирования с опорой на надпредметные критерии. Надпредметные – потому, что в стратегию должны войти разнопредметные грани одного и того же объекта – компании. Здесь экономика, маркетинг, продажи, производство (техническая часть), IT-направление, психология (реклама, PR, а также внутренняя психология компании), логистика и т.п. За каждым из предметов – своя критериальная база, не согласованная (или очень слабо согласованная) с другими предметными сторонами жизни компании. Учет в едином основании этих разных граней бытия организации возможен только в надпредметном подходе, т.е. в теоретико-деятельностном, хорошо разработанном именно в методологическом движении. В Теории деятельности и мышления получили свою твердую оформленность основные понятия деятельности ("деятельность", "рефлексия", "кооперативная система деятельности" "технологический цикл управленца", "базово-сервисные отношения в кооперации" и т.п.). Понятийная парадигма теории деятельности имеет всеобщий статус для всех видов деятельностей без исключения, но при этом каждый вид деятельности, оформляясь, приобретает и свои особенности ("родовидовая связь", по Аристотелю).

Значит, главная проблема стратегического менеджмента связана с отсутствием парадигмы деятельности? Да. Но не только. Парадигма нужна для построения синтетических функционально значимых картин мира деятельности. А в основании – единой онтологии деятельности. Только это может стать надежной опорой для построения стратегий в соответствии с понятийным значением этого термина. Часто ли вы видели онтологию деятельности фигурирующей в качестве основания на стратегических сессиях? Вопрос, конечно, риторический.

Итак, главная проблема стратегического менеджмента состоит в отсутствии прочных оснований для построения стратегии, т.е. отсутствии охватывающей все целое единой онтологии деятельности.

Теория деятельности и мышления в ММК

Для того, чтобы понять, как в методологическом движении появилась единая Теория деятельности и мышления, нужно обратиться к истории вопроса. Понятийную базу Теории деятельности и мышления начали разрабатывать методологи Московского Методологического Кружка (ММК) во второй половине прошлого столетия: Зиновьев А.А., Щедровицкий Г.П., Лефевр В.А. и др. Причем начали они с попыток построить понятия по мышлению, анализируя Логику восхождения от абстрактного к конкретному в труде К. Маркса "Капитал". И хотя технологию данной логики им простроить не удалось, но участники обсуждений лучше осознали ограничения "формальной логики" и стали искать опоры для оформления "содержательно-генетической логики". Некоторые контуры этой логики были оформлены лидером ММК Щедровицким Г.П.

Но вскоре кружковцы поняли, что прежде чем строить понятия по мышлению, необходимо разобраться с более исходным элементом системы – с самой деятельностью. При этом не с каким-то конкретным типом деятельности, а именно с деятельностью как таковой, с деятельностью, как мы говорим, "вообще". Это требовало от мыслителей совершить индуктивный выход на еще более высокий уровень абстрактности – на основания всего многообразия мира деятельности. Поскольку хотя К. Маркс в "Капитале" и не разводил строго определенно "деятельность" и "экономику", но у него в теории присутствует производительная деятельность и намек на единицу деятельности – процесс преобразования сырья (предмет труда) в нужный продукт (становящийся потом товаром) с помощью орудий труда. Используя труд К. Маркса и не только, методологи простроили некоторый предварительный контур важных понятий "Деятельность", "Рефлексия", "Социотехническая система деятельности", "Многопозиционная коммуникация", "Коммуникация и чистое мышление" и др. Эта работа по построению понятий деятельности продолжалась вплоть до начала "игрового периода" в ММК в 1979 г. с проведения первой орг-деятельностной игры (ОД-игры). В время "игрового периода" ММК, который закончился с уходом из жизни лидера кружка Г.П. Щедровицкого в начале 1994 года, усилия членов ММК были направлены на конкретизацию имеющихся концептуальных разработок для обслуживания практики аналитики. Строительством новых понятий, насколько мне известно, ММК в этот период не занимался.

Резюме: в ММК началось индуктивное оформление очень важных понятий Теории деятельности и мышления, но сама работа была осуществлена только в начальном, естественно-искусственном варианте, при котором проявляются контуры содержательности понятий, но строгость и точность еще недостаточно оформлены.

Философская система Гегеля как основание методологической теории деятельности и мышления

Подхватил и оформил пред-понятия Теории деятельности и мышления бывший ученик Г.П. Щедровицкого Анисимов Олег Сергеевич. С 1978 года он образовал и регулярно вел свою семинарскую единицу в лице Московского методолого-педагогического кружка (ММПК). Задачи у семинара было две: 1) строгое оформление понятийной парадигмы Теории деятельности и мышления с выходом на единую онтологию мира деятельности и 2) наладка процесса трансляции методологических понятийных средств в рамках процесса "выращивания" методологов-игротехников. В начале 80-х годов появилась первая "методологическая азбука" − десяток парадигмальных понятий ("Акт деятельности", "Акт мышления", "Рефлексия", "Коммуникация", "Социотехническая единица", "Системообразование в деятельности" и др.), а также несколько синтагматических схем ("Система научной деятельности и др.).

Здесь нужно ответить на вопрос: благодаря чему Анисимову О.С. удалось подхватить и оформить с максимальной понятийной строгостью различения Теории деятельности и мышления? На этот прямой вопрос есть и прямой ответ: опорой построения понятийной базы Теории деятельности и мышления выступили Метод (логика) и Система (онтология) Г.В.Ф. Гегеля.

Остановимся на основных идеях гегелевского метода и онтологии. Понимая, что главный критерий, которому должно соответствовать неслучайное основание – истинность. Если речь идет о практическом проекте действий (к коим относится и стратегия), то здесь появляется второй главный критерий – реализуемость проекта, т.е. учет априорной правильностью (основания) реальных исторических условий, ресурсных возможностей и других ограничений действительности, в которой будет воплощаться стратегия. В этой части мы будем говорить лишь о априорном – об абсолютной правильности основания. А в последующих частях нашей статьи обязательно затронем и критерий "реализуемости" проекта.

По Гегелю[1] "Абсолютная идея – … тождество теоретической и практической идеи, каждая из которых, взятая отдельно, еще одностроння и имеет внутри себя самое идею лишь как искомое потустороннее и недостигнутую цель; поэтому каждая из них есть синтез стремления, настолько же имеет внутри себя идею, насколько и не имеет ее, переходит от одного к другому, но не сводит воедино этих двух мыслительных моментов, а остается в их противоречии. Абсолютная идея как разумное понятие… есть, с одной стороны, возврат к жизни; но она равным образом сняла эту форму своей непосредственности и имеет внутри себя наивысшую противоположность" (1, с. 931). С одной стороны, Гегель подчеркивает диалектичность, пронизывающую все сущее, проходящую от истоков наличного бытия, включающего в себя чистое бытие и ничто, и вплоть до полной актуализации Универсума, где также сохраняются противоположные начала, но уже в гармонизированном виде. По Гегелю, истина не является уделом чисто рассудочных конструирований оторванного от реального бытия мышления, истина есть "тождество теоретической и практической идей". Но в этом тождестве нет места ничему случайному. "Всеобщность и познание для себя и в своем ином имеет предметом свою собственную объективность. Все остальное есть заблуждение, смутность, мнение, произвол и бренность; единственно лишь абсолютная идея есть бытие, непреходящая жизнь, знающая себя истина и вся истина" (1, с. 932).

Все сказанное прямо относится к стратегической практике. Те, кто считают, что "пусть теоретики занимаются теорией, а мы тут – практики…", не могут называть себя "стратегами", т.к. стратег – это культурный мыслитель, с одной стороны, опирающийся на истинную онтологическую картину бытия, а с другой стороны, учитывающий условия воплощения стратегии. Но если учетчиков реальных условий среди проектировщиков хватает, то тех, кто ищет опору на неслучайные основания, не видать "днем с огнем" ни в управленческой стратегической практике, ни в среде консультантов.

Гегель подчеркивает в своем учении тождество бытия и мышления, особенно, если речь идет не о рассудочном мышлении, а о разумном, и бытие вытеснило из себя все случайное, вздорное, смутное и т.п. Истина в бытии обретает актуализированную жизнь, а бытие – свою сущностную основу, расставаясь с преходящими и необязательными "капризами", которые в практике деятельности проявляются в виде субъективного конструкторского и/или проектного произвола. "Баловство" проектировщиков, считающих себя стратегами, остается их частным произволом, приводящим к проблемам управляемые ими организации, и останется таковым, пока они не обратят свой взор на философскую онтологию и не различат в ней единственное надежное основание для стратегирования. "Философия имеет с искусством и религией одинаковые содержания и одинаковую цель, но она (философия) – наивысший способ постижения абсолютной идеи, потому, что ее способ наивысший – понятие" (1, с. 932). Наука (научный предмет), на которую все же стараются опираться некоторые консультанты, также является островком относительной истины, промежуточной ступенью к высшей форме познания абсолютной истины – философии. Опора же "стратегов" на опыт вообще ниже всякой критики, ибо, как пишет Гегель, "опыт учит только тому, как даны предметы, а не тому, какие они могли бы быть, или какими должны быть. Познание последнего возникает только из сущности или понятия предмета"[2] (2, с. 24). Стратег, несущий ответственность за целое всей организации, не имеет морального права на субъективный произвол, на личные "хотелки", т.к. риску подвергается вся кооперативная система с ее активами, кадрами и т.д.

Метод Гегеля как надежный способ построения концепций стратега

"…Логическое – есть всеобщий способ, в котором все отдельные способы сняты и заключены… Логика поэтому изображает самодвижение абсолютной идеи лишь как первоначальное слово, которое есть внешнее проявление, но такое, которое как внешнее непосредственное вновь исчезло, в то время как идея имеется" (1, с. 932). Всеобщая Логика по Гегелю – чистая форма саморазворачивания абсолютной идеи от своего чистого потенциального состояния до полноты морфологизированной актуализации. Логика имеет абсолютный характер, и все частные, так называемые логические, приемы, ухищрения, суждения, силлогизмы формальной логики и логика снятия диалектических противоречий и т.п. – все это включено в Великую Логику в своих местах, кроме, естественно, ложных и искривленных псевдо-логических операций, которыми так любит "грешить" рассудочное сознание.

"Логическая идея имеет своим содержанием себя как бесконечную форму… Определенность (абсолютной) идеи и все развертывание этой определенности и составили предмет науки логики; из этого развертывания сама абсолютная идея возникла "для-себя" …" (1, с. 933). Метод (по Гегелю) – это "не какое-то содержание как таковое, а всеобщность его формы" (1, с. 933).

Мы видим, насколько переплетаются у Гегеля Метод и само-разворачивающаяся абсолютная идея, как метод то проявляет свое "лицо" в этом само-разворачивании, то вновь становится скрытым в уже развернутом объекте. Если не отследить сам процесс саморазворачивания универсума, то в развернутом сложном содержании множества объектов уже не разобраться. Поэтому так называемое эмпирическое познание внешнего мира годится только для сбора материала и последующих индуктивных обобщений, но не должно, по Гегелю, даже претендовать на познание истины.

Эмпирик, в условной познавательной кооперации, готовит лишь сырье, на языке логиков – "субъект мысли", и горе тому эмпирику, который, получив пару-тройку обобщенных эмпирических схем, возомнил, что ухватил истину "за бороду". Если это стратег – то "падать" будет очень больно! Причем больно всей организации, а не только горе-стратегу. Так вот, в познавательной кооперации только теоретик, и только тот теоретик, кто овладел методом диалектической дедукции, приближается, наконец, к истине, т.к. он воспроизводит в своем методе Великую Логику саморазвертывания универсума от "чистого бытия" и "ничто" до полной морфологизации всех возможных функциональных идей, т.е. до абсолютной идеи, обретшей натурализированную и полную многообразия жизнь в ставшем, наконец, бытии. Конечно, данная "божественная" логика очень сложна для понимания и освоения, но только она делает явным незримое за счет умопостигаемости сущности бытия и его динамики. Только овладевая такой логикой и применяя ее для построения стратегии, стратег страхует себя от фатальных опасностей ближайшего и далекого будущего, при принятии неправильных необоснованных решений.

Далее Гегель пишет: "Метод может на первый взгляд представляться просто способом познания" (1, с. 933). Но способ, как метод, определен понятием и как форма, поскольку она "душа всякой объективности и поскольку всякое иначе определенное содержание имеет свою истину единственно лишь в форме… Метод возник… как само себя знающее понятие, имеющее своим предметом себя как столь же субъективное, сколь и объективное абсолютное и, стало быть, как полное соответствие между понятием и его реальностью, как существование, которое есть само понятие" (1, с. 934).

Полное соответствие между понятием и реальностью дает лишь применение метода. В нашем предмете, стратег стремиться добиться полного соответствия между стратегическим проектом и реальностью, ведь если стратегия воплощается в живую действительность и обретает жизнь в реальности, то достигаются и вожделенные цели организации, которые стратег ставит перед началом разработки стратегического проекта. Над получением соответствия бьются все стратегические проектировщики – но это остается непокоренной вершиной: стратегии либо отбрасываются на полпути, как потерявшие актуальность, либо со "скрипом" все же реализуются, но то, что реализовано как "стратегия" в итоге – не имеет практически ничего общего с тем "стратегическим" проектом, который был в начале, кроме, в лучшем случае, названий этапов. Поскольку только приложение Метода Гегеля дает сущностное представление о реальности, а стратегия может обрести черты надежности при опоре на сущностную картину внутренних и внешних исторических условий деятельности компании, то ясно, что стратег, особенно крупных макро-целостностей, должен, по функции, быть устремленным к освоению Метода. Стратег должен не увлекаться сложносоставными содержаниями и нюансами этого содержания, а обратить свой взор на форму, метод построения стратегического проекта – только он может привести в правильной стратегии.

Теперь сама суть метода по Гегелю "…Познание движется от содержания к содержанию. Это движение вперед определяет себя прежде всего таким образом, что оно начинается с простых определенностей, и что следующие за ними определенности становятся все богаче и конкретнее. Ибо результат содержит свое начало, и движение этого начала обогатило его новой определенностью… Процесс обогащения (всеобщего) совершается в соответствии с необходимостью понятия, держится понятием…" (1, с. 950).

Продолжая аналогию со стратегом, можно сказать, что он должен начинать построение стратегии с введения самой абстрактной и потому – самой простой и бедной определенности и, двигаясь, в сторону конкретизации, должен сначала построить функцию отрасли, в которой работает его компания, а затем вывести функцию своего типа деятельности в рамках этой отрасли. Далее он должен построить предикативный портрет сегодняшнего способа работы организации и, сопоставляя с требованиями функции, определить ближайшую ступень на которую нужно перевести компанию с точки зрения приподнятия ее на более совершенный качественный уровень реализации своей функции. Все это управленец должен видеть "функциональным" (умозрительным) взором, а не "натуральным", т.е. работать на сущностном уровне, где проявленность – всегда следствие.

Что следует из вышесказанного? Стратег, во-первых, должен быть способен выходить на высший философско-онтологический уровень, а, во-вторых, для перехода от высших абстракций в лице онтологий к более конкретным уровням проектирования, он должен опираться на неслучайный метод – на логику диалектической дедукции, которую впервые ввел философ Гегель.

Но возникает закономерный вопрос: а как осваивать столь сложную по операционалистике логику?

Лирическое отступление. Это напоминает известный анекдот про "сову-стратега", которая посоветовала зайцам, чтобы их никто в лесу не обижал, стать ежами. А на справедливый вопрос зайцев, как нам стать ежами, сова сослалась на то, что это уже тактика, а она решает только стратегические задачи, т.к. она – стратег. Анекдот бытует в народе, подпитывая ехидно-ироническое отношение к стратегам. Так вот: сова в этом анекдоте – не стратег, а формалист. И автор этого анекдота имеет неправильное представление о понятии "стратегии". Т.к. стратегия – это не только целеполагание, не только этапы достижения цели (путь), но и определенность способа реализации этих этапов (т.е. ответ на общем уровне на вопрос – "как?"). Вопрос "как будем достигать цель" – это стратегический, а не тактический вопрос, если, конечно, он остается на общем уровне – без деталей.

Итак, все же, вопрос освоения логики для действующих управленцев выглядит достаточно утопичным. Дело в том, что сам процесс освоения может занять 7–10 лет с "отрывом от производства", с полным погружением в процесс обучения, поскольку данный процесс требует кардинальной перестройки/формирования высших психических механизмов, таких как философское сознание и самосознание, самоопределение, высшее мышление, воля (в решении задач и в решении проблем), рефлексивная самоорганизация и т.п. Но длительный отход от дел для действующих управленцев вряд ли возможен. Остается постепенное освоение метода без отрыва от производства. Но опять же – как?

Здесь на помощь и приходит методология.

Во-первых, гегелевская абсолютная логика прошла внутри методологии свое технологическое оформление, приобрела технологические ориентиры. Такие ориентиры всегда облегчают освоение метода, т.к. метод – предельно абстрактен, а технологические аспекты есть его конкретизация в операциональной плоскости.

Во-вторых, методологи активно используют специальный профессиональный символьный язык – Язык схематических изображений (ЯСИ). Изобразительные понятийно-категориальные и онтологические схемы позволяют существенно облегчить освоение высших философских онтологий и абсолютного метода, т.к. делают все внутренние, скрытые процессы мышления внешне представленными в особой образно-символической форме. Упрощается как слежение за ходом мысли, в связи с наглядностью промежуточных состояний объекта по линии его разворачивания (псевдогенетический аспект), так и содержательное понимание статического состояния сложного устройства этого объекта (функционарный аспект).

В-третьих, у методологов отработан наиболее эффективный механизм передачи методологических средств в управленческую практику – организационно-деятельностные и организационно-мыслительные игры (ОДИ и ОМИ).

Методологическая теория деятельности и мышления ММПК как фундамент стратегического консалтинга

Итак, методология в искусственно-естественном варианте, разработанная профессором Анисимовым О.С., имеет два истока: 1) немецкая классическая философия с ее вершиной – философом Гегелем Г.В.Ф. и 2) ММК, в котором были построены пред-понятия (естественно-искусственный вариант) теории деятельности и мышления. Изобразительная символьная схемотехника также была на начальном своем уровне создана участниками ММК-движения во главе с Щедровицким Г.П.

В начале нулевых годов Анисимов О.С. создал второй вариант методологической азбуки: 14 парадигмально-понятийных схем, которые можно использовать в качестве кирпичиков для построения деятельностных онтологий. Азбука, при ее правильном понимании и адекватном использовании в построении синтагм, позволяет значительно быстрее преодолеть "проклятую эмпиричность" начинающего теоретика (вариант, когда начинающий строит эмпирические схемы, а сам иллюзорно считает, что занимается теоретическим конструированием). Но существенный прорыв заключался не только в более строгом схемотехническом и онтологическом оформлении базовых "кирпичиков" для строительства концептуальных схем деятельности ("зданий" и даже "городов из зданий"), но и в том, что впервые была нарисована синтетическая онтологическая схема как синтез всех 14-ти элементов методологической парадигмы. Эта схема далее, после введения Анисимовым О.С понятийной схемы "Цивилизация", оформилась в схему "Страны", которая стала главной единицей опоры для аналитической и стратегической работы.

Еще одним существенным продвижением стал комплекс "100 схем", который, пройдя свои стадии перестройки и переоформления, в конце концов вылился в "Понятийную парадигму аналитика" (100 схем). Общий стандарт для аналитики был задан во всех ключевых предметах, входящих в деятельностные единицы или их затрагивающих: "управление", "психология", "социология", "экономика", "индустрия", "социальная сфера", "культура", "госуправление" и т.п.

Использование базовых азбучных схем и предметно-"азбучных" (парадигма предметных областей) позволило существенно технологизировать сам процесс построения концепций в духе гегелевской философии. Учение Гегеля в методологической парадигме по сути сохранено, хотя внешняя риторика немного отличается. Несмотря на изменения, методологи активно применяют категориальные различения Гегеля "в-себе", "для-иного", "для-себя" и даже внесли дополнительную категорию "для-в-себе" – смена качественного состояния – развитие или деградация (автор новой категории "для-в-себе" – Анисимов О.С.). Сохранено гегелевское понимание термина "развитие" как прохождения объекта через двойное отрицание, его понимание жизни организма на уровне животного (цикл жизнедеятельности), социо- и социокультурной динамики, деятельности и т.п. В построении концептуальных схем методологи ММПК используют Абсолютный Метод Гегеля (Логика Восхождения от абстрактного к конкретному или диалектическая дедукция). Конечно, концепции в чистом виде не переносятся в проект – они должны быть адаптированы к местным условиям. Это и есть работа стратега на этапе построения стратегии: сначала построение концепта с помощью диалектической дедукции, а затем, опираясь на концепт, построение абстрактного проекта (стратегии) с учетом внешних и внутренних условий жизни компании.

Другими словами, в ММПК давно уже "проложили лыжню" для относительно правильного и ускоренного построения концептуальных схем, направленных на их перевод в прагматические проекты деятельностного типа. Во многом участники ММПК уже переводят прежний проблемный режим в построении новых концепций, имеющих онтологические основания, зависящий ранее зачастую от индивидуальных талантов отдельных методологов. Сейчас, благодаря успешной технологизации многих концептуальных процедур, появляются контуры "задачности" для этой работы. Это не означает, что любой аналитик с легкостью подхватит технологии концептуализации ММПК и сходу начнет их адекватно применять в своей работе. Нет, конечно. Для "подхвата" и "адекватного применения" от аналитика потребуется сформировать у себя соответствующие новые способности, для чего потребуется несколько лет обучения и тренировок. Но сегодня процесс выращивания логических и онтологических (методологических) способностей уже не выглядит столь утопично, как это было в далеких 70-х годах, когда Г.П. Щедровицкий с иронией отнесся к заявлению Анисимова О.С. о том, что он (Анисимов) намерен заняться подготовкой методологов. По мнению Г.П. Щедровицкого, методологами рождаются (потенциальными, конечно), т.е. это дано отдельно избранным единицам, и педагогическое формирование методологических способностей – это утопия.

Большую роль в деле технологического оформления Метода Гегеля сыграла целая серия лидерских модулей, которые проводились в недельном или трехдневном формате по праздникам, начиная с 2008 года. Именно на этих модулях были введены слои работы аналитика при совершении шага уточнения: семиотический, логический, онтологический, диалектический, псевдогенетический и т.п. Кроме того, на этих модулях лидеры ММПК во главе с Анисимовым находили удачные формы процедурных оформлений действий в логике ВАК, появлялись стереотипные решения ранее проблемных напряжений. Все, конечно, относительно: ведь сложный метод невозможно тотально оформить в конкретной технологии, т.к. в этой работе появляется "веер" сначала абстрактно-конкретных технологических ориентиров, а затем у каждой единицы этого "веера" при конкретизации выводится свой "веер" более конкретных технологий. Поэтому здесь мы ведем речь лишь о появлении некоторых технологических ориентиров в рамках гегелевской абсолютной логики, а не о тотальном переводе его в технологию.

И все же, сегодня можно со всей ответственностью заявлять, что у методологов ММПК все готово для запуска масштабного педагогического проекта по подготовке аналитиков и управленцев нового типа – онтолого-философского уровня. Причем с опорой на высшую в человеческой цивилизации гегелевскую онтологию учения об Абсолютном Духе. Ведь Гегель Г.В.Ф. по праву считается вершиной философии, системно (а точнее: мета-системно) интегрировав в своем учении всех философов предшественников и все философские школы.

Итак, в рамках методологического движения ММПК все готово для трансляции гегелевской онтологии и логики в практику стратегической аналитики и управления. Но делается ли уже что-то в рамках такой трансляции?

Ответ: да! Накоплен уже достаточно разнообразный опыт попыток организации процесса передачи методологических инструментов Теории деятельности, построенных в чистом мышлении, практическому разуму, т.е. практикам. Об этом и поговорим далее.

Опыт проведения стратегических ОДИ

Как уже я отмечал, ОДИ и ОМИ – самые эффективные формы передачи методологических инструментов и онтологий управленцам-практикам и аналитикам. Почему это так? Попробуем разобраться.

На площадке ОДИ встречаются управленцы со своей проблемной ситуацией (условно – "морфология") и методологи, оснащенные логикой уточнения и теорией деятельности и мышления (условно – "форма"). Главная задача ОДИ – совмещение "морфологии" и "формы" сделать взаимо-адаптивным, т.к. подавление первой – второй ведет к хаотизации процесса анализа и к малой его эффективности, а жесткое подчинение морфологии форме – к формалистическому для управленцев анализу проблем – тоже для практики очень непродуктивно. Нужна "золотая середина". Ее и обеспечивает команда игротехников своим управлением игрой. Весь процесс ОДИ можно разделить на два: "проблематизация" и "депроблематизация". На первом этапе идет локализация проблем в двух плоскостях: в содержательной и в операционно-способностной в контексте аналитики. Участники проходят путь от фиксации плюсов и минусов ситуации, через актуализацию ключевых ценностей компании и ее миссии, к концептуальной работе. Здесь и происходит кульминация процесса проблематизации аналитических способностей участников-управленцев. А локализация обсуждаемой проблемы происходит на следующей за концептуальной стадией стадии проблематизации, где, опираясь на концептуальную схему, подсказанную методологами на консультации, участники уточняют место и содержание главной проблемы. Эту ключевую проблему они устраняют далее на проектной стадии, находя адекватные проектные решения для нейтрализации выявленной проблемы.

В итоге, приобретения участников-управленцев и участников-аналитиков имеют два аспекта: есть контур проекта решения главной проблемы компании, и есть прирост в аналитических способностях, т.к. в ходе работы они были вынуждены применять введенные методологами средства анализа. Эти способности имеют, конечно, начальный характер. Они могут закрепиться и даже развиться только в том случае, если с данными участниками будет проведена не одна ОДИ, а серия ОДИ. Наш опыт проведения сериалов ОДИ с одной компанией красноречиво подтверждает введенный тезис.

Проведение сериала ОДИ стало возможно с теми заказчиками, кто по достоинству оценил практический эффект от игры и взял этот инструмент на вооружение в свой арсенал технологий управления компанией. Тем более, что мы ввели сопровождающий консалтинг и обучение между играми. Он проявляется в ритмичной (обычно раз в неделю) работе с рабочей группой, сформированной после ОДИ из наиболее адекватных участников. Эта группа решает, как правило, две задачи: 1) оформление наработок групп в рамках ОДИ и 2) дальнейшая проработка какого‑то вопроса (проблемы, задачи, проекта и т.п.).

Так, например, после двух ОДИ с Центром Международной торговли по разработке контуров маркетинговой политики была создана проектная группа, перед которой была поставлена задача подхватить то, что было сделано группами в играх, и оформить в документ по всем правилам делопроизводства компании по ее маркетинговой политике. В течение нескольких месяцев двое игротехников участвовали в работе группы, с ритмичностью встреч – раз в неделю. В итоге был оформлен документ компании в черновом варианте – "Маркетинговая политика ЦМТ". Далее на двухдневной ОДИ эта политика принималась участниками, критиковалась и совершенствовалась. После этой ОДИ проектная группа возобновила свою работу и завершила оформление маркетинговой политики компании. Моменты обучения участников критериальной аналитике были "вшиты" не только в серию ОДИ, но и в работу проектной группы ("учебные модули" внутри прагматичной работы). В ход всего процесса работы по созданию маркетинговой политики компании были встроены онтологические схемы с функцией ЦМТ в рамках экономического пространства страны в целом и его основных направлений: конгресс-центр, гостиница, сеть кафе, сдача помещений в аренду под офисы и др.

У нас есть подобный опыт проведения серии ОДИ и с другими компаниями (МАКСИМАЙС, Союзфинанс, Администрация Балашихинского района, Аэроклуб, ИнтерАвтоСервис и др.). Каждый такой опыт давал компании резкое приподнятие качественного уровня работы. Как правило, происходило резкое повышение системности организации работ на всех уровнях, профессиональное взаимопонимание управленцев по горизонтали и по вертикали (т.к. начинали говорить на одном проф-языке), существенно подрастало качество управленческой аналитики, рос уровень сплочения макрокоманды (т.е. не внутри отделов, а на уровне топ-менеджеров и, соответственно на более низких уровнях, сильно повышался уровень культуры коммуникации и т.д. Но самое главное, у высшего менеджмента появлялось единое и согласованное концептуальное видение деятельности компании, точнее и однозначнее понималась миссия организации. Это – основа. Даже для такой абстрактной нормы деятельности компании, как стратегия. Если в серию игр входила разработка стратегии развития компании, то не только становилось удовлетворительным качество самой стратегии за счет строгого соблюдения аналитической технологии ее разработки, но и сам процесс реализации стратегии становился более управляем.

Здесь следует отметить, что в своей консультационно-игровой практике мы реализуем три типа стратегических ОДИ: 1) разработочная ОДИ; 2) ОДИ по переводу стратегии в систему тактик и 3) ОДИ по снятию проблем в реализации. Как видим, ОДИ помогают решить самые главные "затыки" в стратегической работе управленцев и обеспечивают разработку качественной стратегии, правильность ее декомпозиции в совокупность тактических проектов и снятие трудностей в ходе воплощения стратегии. Полный цикл. Вплоть до достижения стратегической цели. Третий тип ОДИ (реализационный) обычно проводится сначала – спустя три два-месяца после старта процесса реализации стратегии, следующая – через полгода и далее – раз в год.

Есть у нас в багаже и опыт другого плана – проведение Школы стратегического мышления в форме ОМИ. Этот формат – чисто обучающий. В рамках школы участники решают различные кейсы, задачи, локализуют проблемы, разрабатывают системные проекты и т.п. Но все это только для того, чтобы нарастить свои умения и навыки по применению методологических средств в области управления. Остановимся, в заключение, на этом опыте поподробнее.

Школа стратегического мышления ММПК

Белгородский опыт

В период с июня 2011 г. по апрель 2012 г. московской командой игротехников (В.Верхоглазенко, А.Емельянов и А.Смирнов во главе с профессором Анисимовым О.С.) был проведен 5-ти модульный учебный курс в рамках Белгородской школы стратегического управления (Заказчик: Администрация Белгородской области).

Каждый модуль имел продолжительность 3 полных рабочих дня и проводился в активных формах орг-деятельностной игры. В обучении приняли участие 25 человек, которые были отобраны из числа управленцев областной и районных администраций. В ходе обучения участники курса освоили: технологический цикл управления организацией, технологию стратегического анализа субъективных и социокультурных факторов в деятельности и технику работы в стратегической мыслекоммуникации с опорой на понятийные критерии.

Главный акцент школьного курса состоял в развитии стратегического мышления участников. Именно эта линия подготовки стратегов, на наш взгляд, довольно слабо представлена в системе высшего и дополнительного образования, а также на рынке тренинговых услуг. Вторая составляющая деятельности любого стратега, организационная, менее важна в силу существенного преобладания аналитической специфики в деятельности стратега по природе вещей. Кроме того, курсы по развитию организационных навыков управленческих кадров, в том числе стратегических, значительно более развиты, чем курсы по развитию стратегического мышления.

Но что, собственно, означает "развитие стратегического мышления"? Первое – это формирование навыков работы с высокими абстракциями, т.к. стратег должен уметь размышлять на общем уровне, т.е. без деталей. Второе – эти абстрактные представления должны быть строго организованными теоретическими схемами в виде онтологий, понятий и концепций деятельности (Теория деятельности и мышления). Третье – обучение участников правильно оперировать понятиями в рамках стратегической аналитики. Четвертое – обеспечение в рамках школьного курса гармонизации процесса развития мышления с развитием мотивационных механизмов (личностно-профессиональных ценностей) и волевой самоорганизации участника, без чего невозможно достичь стратегического уровня мышления. И, наконец, пятое – формирование механизма саморазвития участников в позиции стратега с опорой на рефлексивно-деятельностную самоорганизацию, как залог его стратегической адекватности новым вызовам современной реальности.

Конечно, пять модулей, которые прошли участники – это всего лишь базис для стратегического мышления. Но многие участники школы затем существенно подняли уровень своей управленческой работы на местах.

Томский опыт

В период с мая 2012 г. по февраль 2014 г. в г. Томск в рамках "Томской школы стратегического мышления" для управленцев Холдинга ЗАО "Сибирская аграрная группа" было проведено десятимодульное обучение, направленное на развитие стратегических способностей участников (Заказчик: ЗАО "Сибирская аграрная группа"). Обучение осуществляла команда игротехников в составе проф. Анисимова О.С., Верхоглазенко В., Иванова А. и Инфанова А. Подготовка стратегов осуществлялась в наиболее прогрессивных активных формах проблемно-проектных игромодельных комплексов (в формате ОМИ).

В ходе обучения участники освоили целый ряд крайне важных для руководителя стратегического уровня технологий, таких как: технологический цикл управленческой деятельности, системный анализ деятельностных коопераций, анализ эффективности управленческих иерархий, микро- и макроэкономический анализ деятельности крупного предприятия, субъективные и социокультурные факторы производственных отношений, макроуправленческий анализ в рамках метасистемного подхода. В процессе обучения группа участников из 24 человек приобрела существенный, функциональный взгляд на процессы деятельности и уже в ходе обучения вносила весомые изменения в организацию своей управленческой деятельности. Все это помогло участникам овладеть на новом качественном уровне техникой принятия стратегического экономического решения.

Руководство Холдинга ЗАО "Сибирская аграрная группа" высоко оценило результаты работы "Томской школы стратегического мышления" (имеется благодарность от генерального директора холдинга).

В период с апреля 2015 по январь 2016 были успешно проведены пять модулей для второго потока управленцев Сибирской аграрной группы.

Все вышесказанное создает предпосылки для такого учебного процесса по подготовке стратегов, который бы обеспечил надежное овладение участниками концептуально-понятийных средств стратегического анализа рыночного бытия организации. Причем в качестве потенциальных участников школы следует рассматривать не только представителей высшего управленческого уровня, но и управленцев среднего звена.

В томском варианте Школы стратегического мышления курс состоял из двух блоков: 1) базис стратегического управления и 2) критерии стратегического управления.

Первый блок был направлен на формирование у участников прочного управленческого основания, в которое включены понимание сути деятельности вообще и управленческой деятельности в частности, способность осуществлять технологический цикл действий управленца с учетом субъективных и социокультурных факторов исполнительской подсистемы и представителей управленческого сервиса. Вне понятийной определенности в вышеперечисленных аспектах невозможно построение стратегической деятельности. К сожалению, все без исключения, существующие учебные площадки, известные автору, не обеспечивают такой подготовки управленцев.

Второй блок создавал учебные условия для участников по освоению адекватной стратегической аналитики систем многоуровневого управления в рыночных условиях с учетом сложноустроенной макро-целостности, в которой действует организация. Завершился курс интегрированием полученных в школе навыков в рамках способности по осуществлению воспроизводящегося технологического цикла стратегической деятельности.

Резюме по статье

Главной проблемой стратегического консалтинга является отсутствие в процессе стратегирования онтологически значимых оснований.

Метасистемные онтологические основания наиболее точно и целостно проявлены в философии и абсолютном методе Г.В.Ф. Гегеля. Но эта философия крайне сложна для понимания в том языке, на котором она написана.

Значимое технологическое оформление метода Гегеля и его высшей онтологии осуществлено в методологическом движении ММПК под руководством профессора Анисимова О.С. За счет языка схематических изображений и огромной проделанной работы, введены важные технологические ориентиры, с помощью которых удается, при соответствующем обучении, дотянуться до сути философии Гегеля. Кроме того, в методологии проявлены наиболее эффективные инструменты по трансляции методологических средств управленческой аналитики, построенных в рамках гегелевского учения. Этими инструментами выступают орг-деятельностные и орг-мыслительные игры.

Сегодня уже есть богатый практический опыт проведения ОДИ с бизнес- компаниями, общественными организациями и администрациями областей и городов. Однако единичные ОДИ не дают долговременного эффекта. Поэтому наиболее эффективным способом трансляции методологической теории деятельности и мышления является серия ОДИ/ОМИ. Опыт проведения сериала ОДИ с несколькими бизнес-компаниями подтверждает тезис о получении участниками существенных управленческих навыков по правильному применению понятийных средств и профессионального языка управления в своей практике с мощным эффектом.

В рамках десятимодульной системы Школы стратегического мышления, растянутой примерно на полтора года (по одному трехдневному модулю в два месяца), удается сформировать у участников навыки по использованию профессионального управленческого языка, ключевые понятия управления общего и стратегического. И все это на базе единой деятельностной онтологии, которая имеет свои корни в высшей философской метафизике Гегеля.

Таким образом, нам уже удается в практическом управленческом сознании и самосознании построить "мост" в виде абстрактно-конкретной пирамиды, которая позволяет отдельным руководителям установить живую связь высшей философии Гегеля со своей стратегической практикой управления.

Конечно, все это на весьма начальном этапе. И все же, теперь мы можем с уверенностью говорить, что у нас есть принципиальные "ключи" к успеху стратегического управления в России.

Литература

1. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. – М.: "Мысль", 1999 г.
2. Гегель Г.В.Ф. Введение в философию: Философская пропедевтика. Изд.3-е. – М.: Книжный дом "Либроком", 2013.
3. Понятийная парадигма аналитики (общий стандарт). Методологическое движение в России. Московский методолого-педагогический кружок, М., 2019.
4. Анисимов О.С. Гегель: мышление и развитие (путь к культуре мышления). М., 2000.
5. Анисимов О.С. Мышление стратега: Стратегическое управление в схемах. Выпуск 7 / Сост. – В.Н. Верхоглазенко. – М., 2009. – 170 с. – (Энциклопедия начинающего стратега).
6. Анисимов О.С. Мышление стратега: модельные сюжеты. Выпуск 40. "Философия духа" Гегеля: методологическая трактовка. – М., 2015.
7. Верхоглазенко В.Н. Методология и стратегическое управление. – М.: Авторская мастерская, 2019. – 344 с.
8. Верхоглазенко В.Н. Управление в методологическом подходе. – М.: Авторская мастерская, 2019. – 346 с.